Аслан Энеев - инженер, эксперт в сфере энергетики: К 2035 году структурная перестройка рынка труда из-за ИИ приведет к обострению технологического неравенства и риску социального кризиса

Ложные опасения:

В последние годы, по мере того как системы искусственного интеллекта демонстрируют все более впечатляющие, а порой и пугающие возможности, экспертное сообщество разделилось на два лагеря. Оптимисты предрекают «век изобилия», а пессимисты пугают наступлением «заката человечества». Нас пугают апокалиптическими сценариями, в которых сверхразумный ИИ, подобно более развитой, но враждебной цивилизации, устраняет человечество с лица планеты.

В основе этих страхов лежит соблазн провести прямую историческую аналогию: столкновение цивилизаций с разным уровнем технологического развития всегда заканчивалось печально для менее развитой стороны. Однако, при ближайшем рассмотрении, такая аналогия кажется серьезным заблуждением, игнорирующим фундаментальные отличия.

Наше прошлое, полное притеснения и истребления менее развитых обществ, неразрывно связано с нашей биологической, животной природой: внутривидовая борьба, конкуренция за ограниченные ресурсы и инстинкт выживания, требующий доминирования. Именно эти примитивные стремления были движущей силой исторических конфликтов.

В случае же с системами ИИ, это биологическое повеление отсутствует. Поэтому мне сложно усмотреть тот исторический момент, когда даже кратно более развитому интеллекту, лишенному наших инстинктов, потребуется извести человечество. Конечно, если только мы сами, руководствуясь своими страхами, не спровоцируем конфликт.
Специалисты по безопасности ИИ справедливо указывают на другой, более изощренный риск, а именно на проблему несогласованности целей. Опасения заключаются в том, что ИИ может навредить случайно в ходе выполнения своей целевой функции. В таком упрощенном сценарии мы рисуем сверхмощного, но узколобого робота. Тогда возникает вопрос: какой же это сверхразум, который не смог распознать тонкость и хрупкость человеческого существования, не оценил ценность человечества как своего прародителя? Ответ в том, что сверхразум может быть феноменально эффективен в решении задач, но может оказаться морально слеп к человеческим ценностям, если они не были встроены в его код с абсолютной точностью.

Похоже, что, пока мы бьемся над решением задачи кодирования человеческой этики в кремний (а решение не просматривается), гораздо более насущной становится проблема иного рода.

Краткосрочная перспектива. В этот раз все иначе:

Если апокалиптические сценарии кажутся преувеличенными, то проблема краткосрочной перспективы становится все более очевидной и острой: постепенное вытеснение людей системами ИИ из многих профессий или направлений деятельности.

Эти опасения не лишены оснований. Актуальные прогнозы крупнейших аналитических центров (таких как Всемирный экономический форум, Goldman Sachs, McKinsey) подтверждают, что в ближайшее десятилетие рынок труда столкнется с беспрецедентной структурной перестройкой.


Во многих случаях ИИ угрожает не столько уничтожить профессии, сколько автоматизировать рабочие задачи внутри них, позволяя одному сотруднику выполнять работу нескольких. Это ведет к увеличению доходов корпораций, но оказывает разрушительное понижающее давление на заработную плату, усугубляя социальное неравенство.

Оптимисты успокаивают нас аргументом, мол, все технологические революции сопровождались исчезновением одних профессий и появлением множества других. Это так, но есть возражения:

Во-первых, тут можно усмотреть проявление социального цинизма. На уровне отдельно взятого рабочего, которого могут сократить на волне всепроникающей автоматизации, эти убаюкивания не греют душу, когда он стоит перед необходимостью содержать семью хотя бы на прежнем уровне. Некоторые смогут приспособиться к изменяющимся условиям, но многие нет. И за этим «нет» скрываются миллионы судеб реальных людей, которые могут оказаться за бортом. Стремление построить гуманное и социально ответственное общество требует признания этой проблемы, а не циничного списания ее на «естественный отбор».

Во-вторых, потенциал роста глобальных рынков сбыта почти исчерпан. Негативные социальные последствия прошлых технологических революций нивелировались бурным ростом экономик, потому что было куда расти (и географически, и экономически). Сейчас мы имеем глобальный, почти полностью охваченный рынок. Даже если бы прямо сейчас Илон Маск выкатил готовый корабль для полета на Марс, это не помогло бы немедленно, поскольку на Марсе все еще недостаточно платежеспособных потребителей товаров и услуг.

Текущая революция не приведет к расширению рыночной базы, а скорее к обновлению и радикальному повышению эффективности производства. Разумеется, появятся новые профессии, но число людей, занятых в них, будет меньше. Скорость производства будет расти, а число потребителей останется в лучшем случае прежним. Мы можем получить радикальное снижение себестоимости продукции, но изрядная часть населения, оказавшаяся без работы и средств, не сможет воспользоваться ее доступностью. Допустим, мы частично решим эти проблемы путем реализации идеи Безусловного базового дохода, но что делать с отсутствием цели и ценности труда для огромной части населения?

Возможное решение:

В этих условиях становится очевидно, что для минимизации негативных последствий человечеству в горизонте 25-50 лет нужна общая сверхзадача, для реализации которой потребуется и вся мощь новой технологии, и все или почти все трудоспособные активы человечества. К числу таких сверхзадач можно отнести международные гуманитарные, экологические или космические проекты.

Сегодня это выглядят утопично не столько из-за своего масштаба и очевидной невозможности реализации подобных проектов силами одного, пусть даже самого мощного, государства, а скорее от осознания того, как далеки мы сейчас от необходимого уровня межгосударственного взаимодействия. Мы технически готовы к эпохе сотрудничества, но психологически все еще живем в логике соперничества.