Иван Молокитин - экономист: С 2030 по 2040 год доллар утратит статус главной мировой валюты
Иван Молокитин - экономист: С 2030 по 2040 год доллар утратит статус главной мировой валюты
Прогноз от 16.11.2025
Долларовая система лежит в основе современной глобальной модели и ее пертурбации повлияют на всю мировую экономику. Рассмотрим ключевые фундаментальные факторы, ведущие к деградации доллара в качестве главной расчетной и резервной валюты.
«Парадокс Триффина» и госдолг США
В начале 1960-х годов экономист Роберт Триффин указал на противоречие, которое возникает, если валюта одного государства используется для формирования национальных резервов других стран. Для достаточного количества долларов в мире необходим постоянный дефицит платежного баланса США. Однако это должно ослаблять доллар, снижая его привлекательности в качестве резервного актива. Триффин предлагал решить проблему с помощью СДР – специальных прав заимствования, но де-факто это противоречие разрешилось иначе.
Для возврата долларов, нивелирования дефицита платежного баланса и укрепления курса есть соответствующие стимулы.
Первый – долговые ценные бумаги минфина США, «трежерис», в которые принято инвестировать избыточную долларовую ликвидность. Так поступают центральные банки многих стран и институциональные инвесторы.
Второй – профицит других стран в торговле за доллары, в результате которого и образуется избыточная долларовая ликвидность, накапливаемая в резервах. Главным мировым импортером выступают США. Сейчас емкость американского рынка составляет порядка четверти от мирового, а в «тучные годы» – превышала половину. Через отрицательное торговое сальдо (вкупе с экспортом капитала) основная масса долларов и «покидает Америку». Вот доллары «выехали» из США, сформировали национальные резервы других стран, и вот они «приехали» обратно в трежерис, американский госдолг.
Фактически же все расчеты проходят через корсчета банков США, а бумаги хранятся в местном депозитарии (DTCC), не покидая национальной юрисдикции. Ответ на вопрос, продуманная ли это схема или «так сложилось исторически» – оставим за скобками.
Ключевой факт заключается в том, что такое «разрешение» парадокса Триффина приводит к серьезным проблемам в американской экономике. Сильный доллар, необходимый для обеспечения его международных функций, в самих США стимулирует импорт, переезд производства за пределы страны, сокращение налоговой базы реального сектора и дефицит бюджета. Бюджетный дефицит покрывается за счет заимствований.
Происходит фактически неконтролируемый рост госдолга. Уже немало экспертов прогнозирует дефолт США. Решения проблемы пока нет, но схему нужно как-то и когда-то останавливать.
Фрагментация и дедолларизация мировой экономики
Многие эксперты прогнозируют раскол мира на два лагеря и/или валютные макрозоны. При этом одно не противоречит другому.
Региональные интеграционные объединения со своей валютой – это наиболее концептуально обоснованная модель устройства мировой экономики. Такие экономические системы, самодостаточные по ресурсам, размеру экономики, численности населения, емкости рынка, а в условиях перехода к новому укладу и по технологической составляющей – более оптимальны, чем национальные экономики. Модель позволяет наиболее эффективно разрешить основное макроэкономическое противоречие инфляции и занятости (экономического роста).
Макрозоны гораздо проще интегрировать, чем, например, объединения типа БРИКС-плюс. При этом они являются ключом к последующим уровням интеграции. В дальнейшем такие кластеры будут интересно взаимодействовать, конкурировать и интегрироваться друг с другом, формируя новую глобальную архитектуру.
Кому и зачем нужна фрагментация? Прежде всего, западным элитам. На поверхности лежит распространенное среди экспертов мнение о том, что основным бенефициаром текущей модели глобализации стал Китай. Чуть глубже – переход экономического лидерства от Запада к странам Глобального Юга.
Более структурировано эта проблема выглядит при ее рассмотрении через призму емкости рынка: в начале 1990-х годов на долю западных стран приходилось около 80% мирового рынка, сейчас – порядка 40%. Соответственно, страны условной периферии – это почти 60% глобального рынка. От емкости рынка зависит окупаемость технологий, масштаб и конкурентоспособность производителей, специализация стран в международном разделении труда, их позиционирование в мировой торговле, востребованность и устойчивость валют и многое другое.
Перераспределение емкости рынка вкупе с неравноправными условиями международной торговли стимулируют развивающиеся страны к созданию альтернативных интеграционных объединений без участия Запада с потенциально доминирующей емкостью рынка, таких как БРИКС-плюс, Пояс-Путь, Большая Евразия. Дабы не превратиться в экономическую и технологическую периферию западным элитам нужно перестраивать глобальную модель.
Фрагментация позволит перекроить рынки, но вынет из-под доллара рыночную основу, подрывая его расчетную функцию. Собственно в этом и кроется ключевое противоречие двух наиболее влиятельных элитных групп Запада.
«Трампономика» и девальвация доллара
Экономическая стратегия Трампа – предмет отдельного анализа. Здесь лишь отметим, что реиндустриализация США с учетом нового технологического уклада – краеугольный камень экономической политики его команды в любых сценариях, однако без существенного ослабления доллара реализовать это практически – невозможно.
Еще в ходе предвыборной компании Трамп, Венс, финансисты из их лагеря неоднократно заявляли о необходимости ослабления доллара для повышения конкурентоспособности американского экспорта и возвращения в страну производства.
Текущие тарифные войны – лишь прелюдия «великой фрагментации». В первом акте они призваны выровнять торговый баланс США, что означает сокращение долларовых резервов стран – экспортеров.
Кроме того, торговые войны запускают и стимулируют необратимые процессы фрагментации – перестройку глобальных цепочек поставок. Например, Китай в 2025 году удвоил свои инвестиции в инициативу «Пояс – Путь», а Россия реализует 5-летнюю программу – к 2030 году в 2 раза нарастить опорную транспортную инфраструктуру для развития кооперации в рамках ЕАЭС и зон свободной торговли с дружественными странами. Аналогичные процессы интенсифицируются и в других регионах. Восстановить экспорт готовых товаров – не просто. Заново перестроить цепочки поставок – сложнее, дольше и дороже на порядок.
Дополняют картину политические действия, подрывающие доверие к доллару и стимулирующие дедолларизацию.
Это только начало. Столкновение команды Трампа и бенефициаров ФРС, очевидно, – лишь вопрос времени.
Заключение. От Тафта до Трампа: «время разбрасывать камни и время собирать камни»
История о том, как доллар «завоевал мир» – хорошо известна: от создания ФРС в 1913 году, Бреттон-Вудса и плана Маршалла – до освоения экономического пространства бывшего социалистического блока. Повторяться не будем, выделим лишь самое интересное.
Глобализация – это большая экономическая интеграция, объединение рынков. Интеграционные процессы обычно развиваются последовательно по трекам свободного движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Единая валюта становится объективно востребована лишь по мере достижения определенного уровня взаимного товарооборота и инвестиций. Это производная и один из завершающих этапов интеграции. Доллар же шел в авангарде глобализации, а его экспансия сопровождалась нерыночными, политическими и силовыми методами. В результате сложилась финансовая модель с серьезными противоречиями внутреннего и внешнего контура, а ее теоретическое обоснование – весьма сомнительно.
Существуют разные точки зрения на разрешение кризиса долларовой системы. Так, экономист Джеффри Сакс полагает, что доллар утратит свой мировой статус уже к 2030 году. Финансист Рэй Далио актуализирует суть приближающегося кризиса и проблему госдолга США. Фондовые аналитики, например российского «Финам», прогнозируют, что альтернатива доллару появится не ранее 2035-40 года. Хотя, если исходить из того, что мультивалютная модель более оптимальна, возникает вопрос: насколько такая альтернатива вообще актуальна?
Диапазон разрешения долларового вопроса простирается от девальвации и дефолта США до консенсуальных вариантов. Так или иначе, даже если какие-то существенные события произойдут в ближайшие годы (а это фактор во многом субъективный), экономика – вещь довольно инерционная. В этом плане вряд ли стоит ожидать утраты долларом статуса главной мировой валюты ранее 2030 года. Вместе с тем, на основе приведенных в настоящем прогнозе факторов, тенденций и их динамики, можно предположить, что доминирование долларовой системы в качестве финансовой основы глобальной экономики не преодолеет горизонта 2040 года.
«Парадокс Триффина» и госдолг США
В начале 1960-х годов экономист Роберт Триффин указал на противоречие, которое возникает, если валюта одного государства используется для формирования национальных резервов других стран. Для достаточного количества долларов в мире необходим постоянный дефицит платежного баланса США. Однако это должно ослаблять доллар, снижая его привлекательности в качестве резервного актива. Триффин предлагал решить проблему с помощью СДР – специальных прав заимствования, но де-факто это противоречие разрешилось иначе.
Для возврата долларов, нивелирования дефицита платежного баланса и укрепления курса есть соответствующие стимулы.
Первый – долговые ценные бумаги минфина США, «трежерис», в которые принято инвестировать избыточную долларовую ликвидность. Так поступают центральные банки многих стран и институциональные инвесторы.
Второй – профицит других стран в торговле за доллары, в результате которого и образуется избыточная долларовая ликвидность, накапливаемая в резервах. Главным мировым импортером выступают США. Сейчас емкость американского рынка составляет порядка четверти от мирового, а в «тучные годы» – превышала половину. Через отрицательное торговое сальдо (вкупе с экспортом капитала) основная масса долларов и «покидает Америку». Вот доллары «выехали» из США, сформировали национальные резервы других стран, и вот они «приехали» обратно в трежерис, американский госдолг.
Фактически же все расчеты проходят через корсчета банков США, а бумаги хранятся в местном депозитарии (DTCC), не покидая национальной юрисдикции. Ответ на вопрос, продуманная ли это схема или «так сложилось исторически» – оставим за скобками.
Ключевой факт заключается в том, что такое «разрешение» парадокса Триффина приводит к серьезным проблемам в американской экономике. Сильный доллар, необходимый для обеспечения его международных функций, в самих США стимулирует импорт, переезд производства за пределы страны, сокращение налоговой базы реального сектора и дефицит бюджета. Бюджетный дефицит покрывается за счет заимствований.
Происходит фактически неконтролируемый рост госдолга. Уже немало экспертов прогнозирует дефолт США. Решения проблемы пока нет, но схему нужно как-то и когда-то останавливать.
Фрагментация и дедолларизация мировой экономики
Многие эксперты прогнозируют раскол мира на два лагеря и/или валютные макрозоны. При этом одно не противоречит другому.
Региональные интеграционные объединения со своей валютой – это наиболее концептуально обоснованная модель устройства мировой экономики. Такие экономические системы, самодостаточные по ресурсам, размеру экономики, численности населения, емкости рынка, а в условиях перехода к новому укладу и по технологической составляющей – более оптимальны, чем национальные экономики. Модель позволяет наиболее эффективно разрешить основное макроэкономическое противоречие инфляции и занятости (экономического роста).
Макрозоны гораздо проще интегрировать, чем, например, объединения типа БРИКС-плюс. При этом они являются ключом к последующим уровням интеграции. В дальнейшем такие кластеры будут интересно взаимодействовать, конкурировать и интегрироваться друг с другом, формируя новую глобальную архитектуру.
Кому и зачем нужна фрагментация? Прежде всего, западным элитам. На поверхности лежит распространенное среди экспертов мнение о том, что основным бенефициаром текущей модели глобализации стал Китай. Чуть глубже – переход экономического лидерства от Запада к странам Глобального Юга.
Более структурировано эта проблема выглядит при ее рассмотрении через призму емкости рынка: в начале 1990-х годов на долю западных стран приходилось около 80% мирового рынка, сейчас – порядка 40%. Соответственно, страны условной периферии – это почти 60% глобального рынка. От емкости рынка зависит окупаемость технологий, масштаб и конкурентоспособность производителей, специализация стран в международном разделении труда, их позиционирование в мировой торговле, востребованность и устойчивость валют и многое другое.
Перераспределение емкости рынка вкупе с неравноправными условиями международной торговли стимулируют развивающиеся страны к созданию альтернативных интеграционных объединений без участия Запада с потенциально доминирующей емкостью рынка, таких как БРИКС-плюс, Пояс-Путь, Большая Евразия. Дабы не превратиться в экономическую и технологическую периферию западным элитам нужно перестраивать глобальную модель.
Фрагментация позволит перекроить рынки, но вынет из-под доллара рыночную основу, подрывая его расчетную функцию. Собственно в этом и кроется ключевое противоречие двух наиболее влиятельных элитных групп Запада.
«Трампономика» и девальвация доллара
Экономическая стратегия Трампа – предмет отдельного анализа. Здесь лишь отметим, что реиндустриализация США с учетом нового технологического уклада – краеугольный камень экономической политики его команды в любых сценариях, однако без существенного ослабления доллара реализовать это практически – невозможно.
Еще в ходе предвыборной компании Трамп, Венс, финансисты из их лагеря неоднократно заявляли о необходимости ослабления доллара для повышения конкурентоспособности американского экспорта и возвращения в страну производства.
Текущие тарифные войны – лишь прелюдия «великой фрагментации». В первом акте они призваны выровнять торговый баланс США, что означает сокращение долларовых резервов стран – экспортеров.
Кроме того, торговые войны запускают и стимулируют необратимые процессы фрагментации – перестройку глобальных цепочек поставок. Например, Китай в 2025 году удвоил свои инвестиции в инициативу «Пояс – Путь», а Россия реализует 5-летнюю программу – к 2030 году в 2 раза нарастить опорную транспортную инфраструктуру для развития кооперации в рамках ЕАЭС и зон свободной торговли с дружественными странами. Аналогичные процессы интенсифицируются и в других регионах. Восстановить экспорт готовых товаров – не просто. Заново перестроить цепочки поставок – сложнее, дольше и дороже на порядок.
Дополняют картину политические действия, подрывающие доверие к доллару и стимулирующие дедолларизацию.
Это только начало. Столкновение команды Трампа и бенефициаров ФРС, очевидно, – лишь вопрос времени.
Заключение. От Тафта до Трампа: «время разбрасывать камни и время собирать камни»
История о том, как доллар «завоевал мир» – хорошо известна: от создания ФРС в 1913 году, Бреттон-Вудса и плана Маршалла – до освоения экономического пространства бывшего социалистического блока. Повторяться не будем, выделим лишь самое интересное.
Глобализация – это большая экономическая интеграция, объединение рынков. Интеграционные процессы обычно развиваются последовательно по трекам свободного движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Единая валюта становится объективно востребована лишь по мере достижения определенного уровня взаимного товарооборота и инвестиций. Это производная и один из завершающих этапов интеграции. Доллар же шел в авангарде глобализации, а его экспансия сопровождалась нерыночными, политическими и силовыми методами. В результате сложилась финансовая модель с серьезными противоречиями внутреннего и внешнего контура, а ее теоретическое обоснование – весьма сомнительно.
Существуют разные точки зрения на разрешение кризиса долларовой системы. Так, экономист Джеффри Сакс полагает, что доллар утратит свой мировой статус уже к 2030 году. Финансист Рэй Далио актуализирует суть приближающегося кризиса и проблему госдолга США. Фондовые аналитики, например российского «Финам», прогнозируют, что альтернатива доллару появится не ранее 2035-40 года. Хотя, если исходить из того, что мультивалютная модель более оптимальна, возникает вопрос: насколько такая альтернатива вообще актуальна?
Диапазон разрешения долларового вопроса простирается от девальвации и дефолта США до консенсуальных вариантов. Так или иначе, даже если какие-то существенные события произойдут в ближайшие годы (а это фактор во многом субъективный), экономика – вещь довольно инерционная. В этом плане вряд ли стоит ожидать утраты долларом статуса главной мировой валюты ранее 2030 года. Вместе с тем, на основе приведенных в настоящем прогнозе факторов, тенденций и их динамики, можно предположить, что доминирование долларовой системы в качестве финансовой основы глобальной экономики не преодолеет горизонта 2040 года.
